После бабушкиной смерти мама поссорилась с братом, да так и не помирилась. Она умерла в этом году, в семьдесят семь лет, седьмого марта — через сорок три года, в один день с моим отцом. И я как будто бы знала, что так и случится. В этой жизни ее не смогла удержать ни новая квартира, в которой она мечтала жить, ни готовящаяся свадьба ее старшей внучки, моей дочери, ни редкий приезд другого внука, который живет в Канаде. Ни-че-го! Жить она не хотела. Ей было не за чем. И меня накрыло медным тазом.
Как я умудрилась выбрать себе в родители сразу двоих людей, которым эта жизнь была невмоготу? Как? Как вытаскивать из этой бездны идиотов-взрослых, которые так и не повзрослели?! Как я с этим справлялась раньше? Почему не могу одолеть сейчас?
Мамы нет, и в душе образовалась дыра. Я заметила ее не сразу. Время от времени замирала и говорила невпопад: «А у меня мама умерла. А у меня мама умерла. А у меня мама умерла». На разные голоса. С разным ударением. Заладила! Подступалась и не могла заглянуть в эту дыру.
Последнее, что я «успела» ей сказать, были злые слова вспыхнувшей гордынюшки, когда она в очередной раз приперлась без предупреждения, потому что «чё это я буду предупреждать, я — мать, и прихожу к тебе, когда захочу». А мне приспичило «защищать свои границы». Молодец! Ни пяди не сдала.
Я научилась разделять. Вот это — моя мама, которую я люблю, как всякий ребенок любит свою мать, и это неприкосновенно. Вот это — женщина, которая стала моей матерью, и мы с ней разные люди. Я завидовала тем, у кого первое совпадало со вторым, а себе отвечала: «Ну что ж? И так бывает».
Мамы нет, но она как будто бы заголосила во мне во всю силу! Вдруг, откуда ни возьмись, зацвели пышным цветом, заколосились все мои «нельзя» и ее «можно». Правильно и неправильно, «так надо» и «опять напридумывала», «что люди скажут», «вон как другие». Откуда это взялось?! Ее установками я попираю сама себя, мщу?
У меня опустились руки. Дочь уехала. Сын уже два года живет у бабушки с дедом. Я осталась одна. Так же, как когда-то она. Я жду звонка от своих детей, а они не звонят. Так же, как не звонила я.
Стоп! Давай обнимемся. Просто так. Как мы хоть иногда, но обнимались. Мам, ты собиралась умирать, а приготовила нам подарки на Восьмое марта, и я храню твою открытку. Наверно, я была не идеальной, а просто твоей дочерью. Как ты была моей мамой. Мне такая и нужна. В боях с тобой я оттачивала свое мастерство. Глядя на тебя, я точно знала, что так — не хочу, так — мне не надо, и это сокращало поиск истины на один пункт.
Ты была труженицей и возмутителем спокойствия. Я восхищалась твоим упорством и целеустремленностью. Ну и пусть, что невпопад и не в мирное русло. Зато с огоньком! Мне жаль, что ты так и не приняла мою семью, что ревновала меня к ней. Правда жаль.
Прости мне все твои слёзы и боль, которые вольно или невольно я причиняла тебе. Ты была одержима жизнью, пока мы были маленькими. Ты выкарабкалась из болезни, чтобы поднять нас на ноги, а в это никто не верил. Я благодарна тебе за то, что ты выстояла. Ты — боец! Неунывающий и храбрый. Ты сражалась, сколько могла.